Наследие Анастасии Ивановны Цветаевой обширно и многообразно. Мастер мемуарного жанра, она оставила след и во многих других литературных жанрах. Первая ее книга, вышедшая в 1915 году, была посвящена проблемам философским, а последняя — «О чудесах и чудесном» — христианским чудесам и необыкновенным, духом осветленным событиям прожитой жизни…
Сказки она писала с детства. Её сестра, Марина Цветаева, тоже на заре юности «импровизировала» для сверстников сказки вслух. Но Анастасия Цветаева сказки писать не прекращала всё довоенное время. Их была целая рукописная книга, «арестованная» вместе с ее творческим архивом в 1937 году и вместе с ним исчезнувшая.
Сказки философские тогда не печатали, не столь в 30-х годах «изящное» было время. Анастасия Ивановна просто дарила их друзьям. И так у них, чудом не арестованных, не репрессированных, сохранились три сказки.
Первая — «Черепаха», сказка о верности, об испытании, которые претерпевает любовь двух, чистых душою, о преображении любви-страсти в любовь духовную, над-мирную, о которой поют птицы. Эта сказка столь поэтична, что чудится, будто она сыграна на древней арфе… Рефреном сказки надпись, что была начертана на перстне библейского царя царей Соломона: «И это пройдет…»
Вторая — «Сказка про девочек-великанов», написана в Феодосии в 1921 году. Посвященная старшей сестре, Марине, она в аллегорической форме рассказывает о жизни двух сестер, проведших вместе детство. Душевную высоту в сказке А. Цветаева художественно-символически преобразует в высокий рост девочек, в их «колдовскую» силу, в мощь голосов… (Будет опубликована в одном из следующих журналов. — Ред.)
Многое из реальности вплетено в эту сказку. Здесь и «Великаний мальчик», это не кто иной, как Владимир Оттонович Нилендер, — первая любовь сестер, о котором — в «воспоминаниях» и в стихах М. Цветаевой. Здесь и психологические тонкости — отражение серьезности, несентиментальности дружбы меж сестрами, это достаточно выпукло дано в сцене прощания девочек-великанов. Подглавка «О гибели великанов» — конечно же о том, как погибали во время революции и после нее те, кто был умен и свободен духом. Это аллегория гибели дворянства и интеллигенции в терроре и начале репрессий. И — венцом сказки — пророчество, данное еще в 1921 году (I), о том, что жизнь их закончится вдали друг от друга, но что они почувствуют одна — конец другой. Так и было, так стало в 1941 году, когда растение, любимое Мариной — серолист, что было в кадке в бараке, на зоне, где отбывала срок Анастасия, всплеснуло, как в ветре ветвями, давая знать… в день смерти сестры…
На моем экземпляре машинописи «Сказки»… рукою A-И.Цветаевой написано: «В долгой разлуке с Мариной, мне кажется, в 11 месяцев в Москве (в 1921-22 гг.) я ей это не читала и за границу не посылала, и Марина моей немного пророческой сказки о нас — не узнала…»
Особенное место среди трех сказок А.И.Цветаевой принадлежит сказке «Лесной ученый» (1928?). Эта прозаическая миниатюра посвящена Александру фон Кордиту, петербургскому астрологу, чье имя произносилось весьма высоко в кругу А. И. Цветаевой. О нем Анастасия Ивановна знала немало от друга своего, Бориса Михайловича Зубакина, одного из последних русских розенкрейцеров.
Сказка «Лесной ученый» близка по настроению преданиям розенкрейцеров. Даже тема — ученый алхимик и его искания золота — традиционно розенкрейцерская. Достаточно назвать хрестоматийно образцовое для орденских книг розы и креста старинное латинское сочинение Artis Auriferoe quam Chemiam vocant (Basilea, 1610), то есть «Искусство создания золота под названием Химия». Золото — это металл и знак Солнца, божественно-животворящей энергии, питающей Землю. Как и в «Химической Псалтыри», книге великого посвященного Теофраста Парацельса, под золотом подразумевался не металл, а духовный свет, духовное Солнце. В «Лесном ученом» — тоже речь идет о преображении золота-металла, имеющего внешний «ценностный» блеск, в золото мудрости. Торжествует в сказке осознание тщетности сокровищ земных…
Для ясности надо сказать, что А.И. Цветаева записывала на протяжении 9-ти лет лекции по этическому герметизму, что читал ее друг, Б.М. Зубакин (специально для этого изучила стенографию). Она не принадлежала к розенкрейцерам, однако о некоторых вещах отзывалась так: «Об этом не нужно знать непосвященным!» Она уважала доверенные ей тайны и строго соблюдала обеты.
Что до своей дружбы с Б.М. Зубакиным и его кругом, этого она никогда не скрывала. Она оставалась до конца православной христианкой и потому не хотела, чтобы имя ее часто упоминалось близ оккультных, магических истин. Тем не менее, ей были известны основы каббалы, магии чисел. Она обладала и некоторыми другими мистическими познаниями, воспринятыми от Зубакина, который, однако, имея данный ему патриархом Тихоном сан Благовестника, направлял ее по пути православия. Ведь он был, несмотря на все гипнотические и мистические увлечения, православно религиозен.
В заключение скажем, что поэтичный и одновременно отвлеченно-философский характер сказок А.И. Цветаевой был характерен целому большому периоду довоенного ее творчества, к сожалению, пропавшему, утерянному.
Станислав Айдинян