Я держу в руках маленький блестящий диск, недавно подаренный мне, и далекие, почти забытые воспоминания ранней юности выплывают в моей памяти.
…Послевоенная Одесса, и мы в ней, те, кого называют дети войны, еще действительно дети, но с израненным детством и повзрослевшей душой. Именно в это суровое время нас все настойчивее влечет к себе красота, мы открываем для себя мир прекрасного, мир музыки, театра, и гамерки шикарного театра всходы становится нашим вторым домом.
А жизнь идет своим чередом: понемногу восстанавливаются разрушенные здания, появляются новые. Институт им. Филатова, только недавно выстроенный, кажется дворцом. Мне нравится приходить туда – там работают некоторые из моих друзей. «Сегодня для нас будет петь один больной, говорят у него прекрасный голос»,- сообщают мне. Так я впервые увидала и услыхала Артура Айдиняна.
Огромный вестибюль заполнен до отказа. Белые халаты врачей и сестер, серые маящихся здесь пациентов. Стульев не хватает, многие стоят. Он вышел в таком же, как и у других, неказистом темно – сером халате, в черных очках с гитарой протянул вперед руки, ощупью стараясь найти поставленный в центре стул. «Этот человек почти ничего не видит», услыхала я тихий шепот.
Он зашел, в зал, гудевший до этого, как вырвавшийся на волю пчелиный рой, мгновенно затих, и казалось, перестал дышать.
Он пел неаполитанские песни, романсы, оперные арии. Это было новое, необычное для меня пение – настоящее итальянское бельканто, которое я, привыкшая к пению русских певцов, слышала впервые, и оно волновало, восхищало, захватывало, своей красотой и эмоциональностью.
В его пении была легкая печаль, невысказанная грусть, задумчивость, искренность. Голос красивейшего тембра звучал свободно и летел в зал, проникая в заданные уголки души каждого слушателя.
О чем они думали в эти минуты? Еще не забывалась война, в которой произошли большие потери для нас. По щекам многих слушателей текли слезы. ЭТО БЫЛИ СВЕТЛЫЕ слезы печали. «Печаль моя светла», и слезы сопереживания и сочувствия юноше в темных очках, больничном халате, который стоял перед ними, обнажая свою душу в пении. Именно то, Что Ходило тогда, и называется, должно быть, старинным словом – КАТАРСИС. Потом я слушала А. Айдиняна в концертных залах, в черном элегантном костюме, с «бабочкой», с аккомпанирующем ему пианистом, но то были совсем другие концерты». И не они, а этот больничный концерт, провел неизгладимое впечатление и навсегда остался в памяти.
И вот сейчас в моих руках диск с записью выступления А.Айдиняна. Я не сразу решаюсь его слушать: наверно боюсь «спугнуть очарование» тех далеких лет……
Но вот он прослушан. Нет очарование не ушло! Наоборот — укрепилось еще больше, и я не перестаю восхищаться каждым прослушанным номером.
А.Айдинян – тончайший лирик. Музыкальность, чистота интонации, легкость, являющаяся единым потоком кантилена, выразительность и эмоциональность – все это и в неаполитанских песнях и в лирических оперных ариях из «Любовного напитка» Донцетти, «Паяцев» Леонковалло и др. Но вот зазвучал речетатив и ария Ковародосси из оперы Пучени «Тоска» и все изменилось: напряженный драматизм в речетативе, трагический порыв в арии оказались столь же присущи певцу, как и нежная лирика. При этом нигде не форсировался звук, не было, так любимого многими певцами, веристского надрыва и крика. Во всем – благородство и безупречный вкус. У певца, прекрасное чувство темпа. Это особенно хорошо ощущалось в арии Альфреда из 2 действия оперы Вердн «Привиата». Русские певцы часто поют эту арию достаточно медленно, распевно, выявляя, прежде всего, ее лирический характер. Но в записях оперы под управлением А.Тосканини она исполняется быстрее, взволнованно, экспрессивно (хотя в тексте – «Мир и покой в душе моей»). А.Айдинян нашел здесь золотую середину: она звучит подвижно но вместе с тем сдержано, лирично и вдохновенно.
Меня поражает возвышенно – прекрасное исполнение «Ave Maria» Верди – произведения не столь широко известного. Молитва больше напоминает здесь оперную арию речетативно – ариозного характера. Какая отреченность вначале и глубокая скорбь в конце!
Прекрасны в его исполнении армянские народные песни и романсы! Безупречно звучит «Старинный армянский напев» в обработке А.Бабаджаняна. Это вокал, пения без слов, трогательный скорбный плач. Голос певца теперь подобен совершеннейшему музыкальному инструменту, который звучит где-то в горах или ущельях.
Наряду с армянскими А.Айдинян поет и песни других народов, чутко вникая при этом в характерные интонации, манеру пения, звукоизвлечения, типичные для того или иного народа. На диске не указано, какую именно песню он поет, но я улавливаю черты и немецких, и греческих, и испанских, и тирольских и др. песен.
Случай свел меня с сыном А.Айдиняна – Станиславом, с которым я и поделилась столь дорогими для меня воспоминаниями. Он и подарил мне диск, где звучит голос его отца, которого уже 10 лет нет в этом мире. Мой покойный муж тоже был певцом, и, говорит Станислав, именно он в те далекие годы познакомил его родителей друг с другом.
Звучит голос из моей далекой юности.
«Печаль моя светла».
Светлана Александровна Малыш окончила историко-теоретический факультет Одесской консерватории им. А. В. Неждановой по специальности музыковед, преподаватель Одесского училища искусства и культуры им. К. Ф. Данкевича, руководитель общества им. С. В. Рахманинова с 1995 года, автор газетных и журнальных публикаций. Автор книг «Наедине с музыкой», «Постигая Рихарда Вагнера» и «Под сенью Рахманиновской музы», лауреат Муниципальной литературной премии им. К. Г. Паустовского. В Одесском Доме – Музее им. Н. К. Рериха ведёт музыкальные программы и тематические собрания общества им. С. В. Рахманинова.