Станислав Айдинян
При упоминании о станковой живописи возникает впечатление о чем-то панорамно-масштабном. Представление это во многом оправдывается, когда мы становимся «свидетелями» наследия художника Валерия Гегамяна (1925-2000). Большой вернисаж, на котором представлено то, что хранилось в его мастерской на улице Челюскинцев, предстает в Художественном музее на Софиевской. Дальнейшее движение выставки — в Армению, куда художник завещал в Государственную галерею в Ереване свои работы. Представители армянского посольства в Киеве уже утвердили этот путь.
Своеобразна судьба Валерия Арутюновича Гегамяна. Родился он в семье известного в то время в Ереване актера-комика Арутюна Ханагяна. Мать его — из священническо-дворянской фамилии Тер-Меликсицян, фамилию сына она постаралась изменить после ареста отца во время репрессий. Так Валик Ханагян стал Гегамяном — фамилия придумана была в память деда Гегама.
В годы Отечественной войны В.Гегамян учился в Ереванском художественном училище. Именно тогда, в 1940-ых многое определилось в судьбе юноши — состоялась встреча с классиком мировой живописи Мартиросом Сарьяном, который многих молодых и талантливых художников в разные годы поддерживал, «осенял крылом»… С Сарьяном они вместе рисовали с натуры — он приезжал летом в загородный дом родителей Гегамяна, в Гарни. Кто бывал в Армении, знает эти живописные места, увенчанные языческим, греческим по архитектуре храмом…
С 1945 по 1951 Гегамян учился на факультете станковой живописи Ереванского художественного института, — ведущий преподаватель М.Сарьян. По окончании училища его педагог содействовал поступлению молодого художника в Союз художников. Всего через год — взлет карьеры — по рекомендации мэтра он направлен на творческую работу в Москву. Там становится ведущим художником в секции монументальной живописи в комбинате декоративно-прикладного искусства при Художественном фонде СССР.
Но через четыре года, в 1957-ом — он, будучи человеком прямым и честным, не потерпел несправедливости, не выдержал внутрифондовских интриг, неизбежных там, где маячат огромные гонорары по госзаказам… И с 1957-го года он оказывается «на краю Ойкумены» — преподавателем Биробиджанского художественно-графического училища. Там он задержался на год — и в разгар «оттепели», в 1958-ом переезжает на Кавказ, в Махачкалу, заведует учебной частью и преподает живопись, рисунок и композицию на старших курсах Махачкалинского художественного училища им. М.А.Джамаля. В Махачкале Валерий Арутюнович женился на одесситке, Болеславе Самойловне Михалевской (1928 — 1987), выпускнице географического факультета Одесского университета, потом сотруднице отдела природы Одесского краеведческого музея. Она тоже в юности рисовала, окончила три курса художественного училища, Грековки.
Благодаря ей В.Гегамян переехал в Одессу. Здесь у него в 1963 году родился сын, через годы он станет скульптором и архитектором и выполнит посмертную волю отца, касательно его произведений.
В Одессе Вал. Гегамян — преподаватель художественно-графического факультета Одесского педагогического института М.Ушинского. С 1965 по 1968-ой исполнял обязанности декана. Он может полноправно считаться основателем факультета. Уточним обстоятельства: когда ряд факультетов в 1960-ых годах забрали в университет, на третьем этаже основного здания педина стал формироваться художественно-графический факультет. Ездил В.Гегамян в Академию художеств, в Ленинград — привозил оттуда учебные материалы, пособия, литературу, гипсовые слепки. Преподавать он стал вместе с А.С.Русиным, В.Г.Ефименко, Р.М.Яхценко, К.Д.Мартьяненко, Т.Г. Былинской. Всех этих преподавателей привлек на факультет В.Гегамян — создал коллектив. И даже смену себе на посту декана — Шапошникова сам пригласил из Кишинева, и остался на должности старшего преподавателя. Так что Гегамян на ниве одесского художественного просвещения положил немало трудов — скольким помогал, скольких «дотягивал» до уровня, таланты скольких отшлифовал…
Он, в частности, учил, что направление штриха должно идти от мышц, от знания анатомико-пластической основы человеческого тела. Утверждал также, что живописцы во время учебы должны учиться лепить, также как скульпторы должны уметь писать кистью. Многие его заветы запомнили ученики, и сегодня, уже в новом веке, хранят заветы учителя…
Еще в Махачкале создал серию харaктерных дагестанских стариков. Сколько психологической углубленности мастер станковой живописи вложил в портрет! В папахе, на фоне закатного горного пейзажа сидит старик, у ног его — пара горных маков, справа — отброшенная к ногам книжка, в руке — клюка-посох, но основное — взгляд тяжелый, отягощенный прошлым. Прямая бородка — как на иллюстрациях к сказкам Востока… И рядом — другой старик, в бурке, но в нем нет тяжести, статики, в глазах ироническое лукавство, легкость, солнечность…
Говоря о работах, наполняющих выставочное пространство, нельзя не сказать повторяющихся мотивах — это, в первую очередь, «телоснообъемные» женщины, часть из них — балерины. Видимо художника пленял такой псевдорубенсовский ход. Гегамян, когда конкретно рисует танец, дивно передает жест, движение. Но есть и просто образы, созданные, явно, экспериментально…
Но не это главное. Главное — вариативное богатство эскизов, которые имеют совершенно самостоятельную художественную ценность. Во всех них царствует доминантно пластическое решение. Представлены большие «проектные» графические панно, — в одном — тема Апокалипсиса, в другом — тема резни. Названо оно «Кровавая свадьба». Эти огромные, монументальные работы можно считать центральными на выставке. В основу «Кровавой резни» взят один из многих страшных набегов на Армению, в данном случае это даже не турецкий, а локальный курдский набег.
Статуарно-злобен захватчик, который вломился в дом старого армянина. Он тут же распял его, и тот, выбеленный смертью, висит на кресте. Мать-старуха, окаменевшая от горя, смотрит как грабители пародируют христианскую свадьбу, забирают в полон, в наложницы ее дочь, — издеваясь, «жених», забирающий себе девушку, танцует, а его тяжелый, шарообразный отец сидит и курит кальян, наблюдая эту кровавую сцену… Художник осуществил тему резни, вечно трагичную в армянской живописи, не столь реалистически, сколь пластически-условно, как это сделали бы, например, мексиканские художники-муралисты…
В конце 80-ых годов В.Гегамян творчески переработал по-своему известные работы из арсенала классического отечественного искусства — портрет А.Ахматовой по мотивам альтмановского изображения, и мастерски-пластически решенный портрет скульптора Коненкова работы Корина… Особенно интересен, далеко выходящий за «учебные рамки», второй портрет… К этому же типу отнесен врубелевский «Пан».
Еще Гегамяну, его творческой манере, свойственны этнографические образы — галерея «костюмных» иллюстративно-графических работ. В наблюдаемой коллекции — масса армянских женских образов, в старинном армянском головном уборе, в них, видимо, воплотил художник свою ностальгию по его горной и каменно-яркой стране.… Есть и пейзажи. Два из них — один гарнийский, другой — крымский не без влияния учителя, Сарьяна.
Уйдя в 1986 году на пенсию, Вал. Гегамян полностью отдался собственному творчеству, писал все новые работы, видимо уже тогда задумав подарить все свое наследие Армении. Жил он после смерти жены затворником, всего себя отдавал работе.
И вот — его мечта посмертно осуществилась. Прощальная выставка во дворце графа Потоцкого — в Художественном музее Одессы, несколько сотен полотен и рисунков — здесь избраны лучшие из них…они после выставки будут навсегда отправлены в Армению. Это, кажется, первый в постсоветской истории подобный дар частного национального собрания от гражданина Украины — сына художника, Александра Гегамяна, Государственной галерее Армении…
Воистину достойное завершение творческой судьбы художника, отдавшего свой педагогический талант и долгие годы жизни Одессе, а большую часть наследия — своей далекой родине. Произведения художника Валерия Гегамяна прощаются с Одессой…
Станислав Айдинян,
вице-президент Российско-итальянской «Академии Феррони»