ДВА СЛЕПЦА


 

Идя по пыли пустыни, мудрец увидел двух слепых. Брели они дорожной колеей, держась друг за друга, выстукивая палками раскаленную землю. Часто останавливаясь, прислушивались слепые. Высоко поднятые их головы издали казались гордо вскинутыми, но это была не гордость, а страх гибели на неверном пути.

День светлым и жарким пологом стоял над долиной, но мраком и холодом слепоты отражали его невидящие глаза, бледные лица.

Услыша шаги человека, нищие остановились – как столкнулись с неведомым препятствием – так замирает перед бегом зверь, почуявший опасность.

Мудрец подошел к ним и произнес:

— Привет вам, лишенные света странники.

— Привет и поклон тебе, добрый господин, — недоверчиво и заискивающе отвечали слепцы, — ради богов, дай нам пропитание и кров, дай питья и прохлады…

— Не в моих силах подать вам милостыню, несчастные, — отвечал мудрец, — но я могу иное, я могу вылечить вас от недуга, Вы прозреете…

С радостью и надеждой бросились на колени слепые перед мудрецом, который стал бережно раскладывать на плоском камне вынутые из дорожной сумы целебные травы и мази.

В то время, как невидящие глаза одного слепого сжимались мольбою о свете, лицо другого стало принимать выражение нерешительности, а потом и болезненного неудовольствия. Он поднялся с колен, отступил на шаг назад и спросил:

— Скажи, врачеватель, а сколь хорош тот зримый тобою мир солнца, под которым ты живешь, чтобы менять его на нашу темноту?

Отвечал мудрец:

— Жизнь под солнцем многообразна, изменчива в виде и в цвете, в полете образов, в далях и радугах горных вершин. Жизнь прекрасна знанием видимого и невидимого.

— А будем ли мы счастливы, обретя свет? – сомневался не убежденный словами мудреца слепец.

И товарищ его воскликнул:

— Мне тоже радостно и страшно! Но можно ли сомневаться в надежде, можно ли отвергнуть возможность прозреть в мир, видеть тепло, мерить глазами расстояния, а не ползти по ним без конца и края, проклиная прошлое, не веря в будущее…

— Мы не можем ужиться в новом для нас мире, — не унимался скептик, — быть может, мир света – совсем не для нас. Мудрый Бог послал нас в мир слепыми. Зачем нарушать его волю?

— Но ведь сама судьба дает возможность счастья, света…

— Да счастье ли это – видеть? Быть может, это худшее из несчастий и люди привыкли к нему, а мы, не привыкнув, захотим умереть от того, что увидим. Мы не сможем видеть непривычную нам красоту, ведь с детства мы были слепы и спокойны.

.. — И главное – не будем мы больше ходить по дорогам, распевая песни. Нет… Нам, прозревшим, придется в поте лица добывать работой кусок хлеба. И ни одна живая душа не пожалеет нас! Люди жалеют только тех, кто несчастнее их. Это помогает им считать, что они хоть чем-то счастливее других. Не будь нас, они бы меньше боялись потерять свое благо – жить в тепле, у очага, иметь жену, плуг, молоко и вино. Только они не знают, считая нас несчастными, что и мы находим свое счастье в беззаботной, пусть несытой, жизни. Мы к ней привыкли, как они привыкли к своим трудам.

Я не хочу прозреть. Я буду как и прежде ходить с посохом по дорогам, и не ищу нового счастья…

Конечно, я не раз пожалею о тебе, мудрец, я вздохну, что не использовал подарок судьбы, что кинул драгоценный перстень царей в море, что не принял дара – видеть. Но пусть все будет так, как велено судьбой! – И томимый жаждою света и злостью на эту жажду, он схватил за плечо своего друга, у которого по щекам потекли из невидящих глаз слезы, и, силой толкая его, безвольного, перед собой, повел по давно проторенной калее, все сбиваясь с нее, натыкаясь на придорожные камни…

Мудрец смотрел им вслед, медленно складывая обратно в суму целебные коренья и травы. Он думал о неизбежности, которую можно было избежать, думал о том, сколь много дорог у будущего, сколь важен выбор и сколько горечи в жажде прозрения…

Мудрец знал, что бог недр, подняв хребет, погубил город, куда направлялись за подаянием слепые. Он видел с высей горы, как горели развалины и медленный ветер безразлично играл частицами пепла. Но он не остановил слепцов, идущих в смерть пылающего города.

 

Станислав Айдинян