СЛЫШАВШИЙ, ВИДЕВШИЙ

Станислав Айдинян

— Итак, ты видел и слышал пение…
— Нет, это было не пение, это было иначе, это как лучи, которые распрямляют душу. Душа ложиться в колыбель и качается в звуке…
— Ты смеешь воспевать соблазн. (Ах, если бы это услышать!).
— Соблазн? Нет, это пища души – и счастьем, и страданием, и шумом реки, и памятью…
— Твоя пища отравлена. (..Он смеет касаться света…)
— Из любой, проникшей в нас отравы, высота наша извлечет тонкую вытяжку, хрустальную, как слепящая емкая ткань…
— Мы не понимаем тебя. (Скажем, что не понимаем!)
— Выйдите с голубем в руках в утро, когда над горою – пение птиц, когда деревья ветвями безмолвны – познайте первую весть – задержите ее в душе – и ноты сомкнутся в захваченный ветром мотив – зрение озариться радостью тихой, щемяще-печальной…
— Ты осмелился одушевлять творение. Путь этот запретен и темен. Мы не понимаем его. (Все понимаем, но мы слепы и не в праве сознаться в своей слепоте, от этого мы не прозреем. Опасен зрячий! Пока он жив, нам не будет покоя, но детям нашим и детям наших детей понадобиться зрение).
Пусть продолжает:
..Во вне и внутри, во всем и в каждом, кто видит и слышит, воспрянет затишье. Откройтесь, пусть солнце заглянет в глубины!
— Довольно. Ты злоумышляешь нам искушенье. (…Все решено: предательство, казнь – вот, что нужно, чтобы преданию выросли крылья! Он будет сожжен. Ему светел Логос. Наш хаос земной ему бесполезен). Костер, факелы, пакля! Последнее слово, Не надо. Излишне. Отвергнем последнее слово потому что слово его не станет последним. Придет время… И ради того, чтобы это случилось, конечно: костер, факелы, пакля… Молчание вслед.
Свет. Тишина. Бог.