Станислав Айдинян
Брошена в тюрьму звуков тишина.
Мы заточили ее, чтобы она не побуждала нас выйти на пустынную площадь встречи с собой.
Бежим из холодных пещер одиночества в города огней, звуков и слов, теряемся в их грустном карнавале. Только перед смертью, на миг, остаемся с собою с глазу на глаз, будто встречаем во сне давно мертвого друга.
Ты ждешь меня там, в тишине? Или зов мой затерян без отклика на смытых дождями горных тропах?
Святая просьба – просьба о тишине, о том пространстве куда можно войти для встречи с собой.
Хор мыслей замолкает последней данстовской строкой. Я иду в пустыню, к зеркалу одиночества, ухожу в свое отражение. Сам становлюсь только одним отражением. Когда отражение встретится с отражением, формула небытия разрешиться…
Два зеркала, поставленные лицом к лицу, отражают замкнутость оптической тишины. Это вход в иной мир, где отпадают наши измерения.
Я бросаю талисман судьбы в млечные воды звездной реки и через межзеркальное пространство вступаю за черту, в огненный круг солнца.