Станислав Айдинян
Александр Худченко – художник удивительной романтической светозарности, чудесного сновидения и мечты… В его холстах жива трепетная южность, теплое мерцающее свечение… Именно такое свечение посещало некогда произведения феодосийца Богаевского. Александр Худченко тоже много лет жил в Феодосии, да и теперь летом неизменно прибывает на древние берега Понта Эвксинского, — так в античные времена называлось Черное море, когда Феодосия звалась Ардавдой… Античные мотивы множественно и оригинально у него проявлены.
Так что большую часть жизни Александр Николаевич провел в городе, который культурно и даже экономически развился во многом благодаря тому, что в нем жил и всемирно известный маринист И.К. Айвазовский… В нем творили и К.Богаевский, и М.Волошин, и Н. Хрустачев… Там же жил и создавал светлые романтические повести Александр Грин.
Однако род Александра Николаевича Худченко по отцовской линии происходит из села Красный Кут, что меж Одессой и Бесарабией, недалеко от железнодорожной станции Березовка. До войны отец был военным, офицером. В 1937 году был осужден как многие тогда, как враг народа. Ему приписали, будто бы он – английский шпион. Так что сам художник родился в деревне Беласовка Горьковской области, в 1945 году; там, где был «Архипелаг Гулаг». Потом переехал с освободившимся отцом, старшими братьями и матерью к ее братьям в Сталино, так тогда назывался Донецк.
В детстве запомнились ему синие териконы – угольная порода, которую шахтеры клали высокими насыпями на берегах реки Северный Донец.
В ранние годы зачитывался морскими повестями Новикова-Прибоя. Мечтал о том, чтобы увидеть Море, оно было мечтой детства. Часто ли сбываются мечты? Когда пришла пора служить, военком думал, что наказывает юношу, отправляя его на подводный флот. Он не знал, что невольно осуществляет мечту призывника, несколько опоздавшего к призыву. И вот впервые Феодосию и горную гряду Карадага Александр увидел в полнолуние с палубы подводной лодки, на которой служил радистом, как герой «Подводки» Новикова-Прибоя, которой школьником зачитывался… Все годы и школы и военно-морской службы рисовал… Было это в начале 1960-ых годов…
Тогда же он стал понемногу знакомиться с классичеким западноевропейским искусством, которое принял в сердце и которому отдал часы изучения и размышлений. Стали особенно звучны для него великие Леонардо, Брейгель, Босх, Доре, да и удивительный Дали… Придет время и он создаст графический цикл, посвященный памяти любимых предшественников. Он вообще как график профессионал станет работать циклами…
А пока что… Он ездил в Коктебель. Общался с художниками. Запомнилось общение с хранителем фондов Феодосийской картинной галереи, Б.А. Погребецким, с талантливым художником Н. А. Шориным, в его студии Александр некоторое время занимался. Был знаком в Коктебеле с графиком Цигалем, братом известного советского скульптора. Тот жил на даче Мариетты Шагинян…
Далее последовала учеба во Львовском полиграфическом институте им. И. Федорова. Это высшее художественное заведение славилось своими европейскими традициями, много мастеров именно здесь обрели свое профессиональное начало. Из львовских впечатлений ему дороги воспоминания о работах В.К. Пинигина, потрясающего графика.
С 1980-го года он работал иллюстратором художественной литературы. Сотрудничал с несколькими издательствами, особенно с симферопольской «Таврией». Иллюстрировал книги Роберта Шекли «Билет на планету Транай», Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы», детскую книгу «Сто рассказов из русской истории», книгу–сборник текстов космонавтов «Вижу землю», где опубликованы не фотографии, а его рисунки. В том же ряду повести А.Пушкина, поэтический сборник феодосийца Вл. Павлова и, конечно, книга А. Грина, под одной обложкой объединившая две его повести – «Золотая цепь» и «Бегущая по волнам». Мало кто из писателей столь явно соответствует романтическому строю, которым овеяны почти все работы Худченко. Ведь и дипломная его работа в институте, защищенная в 1975-ом, была посвящена прозе А.Грина, его «Кораблям в Лисе». Теперь некогда дипломные иллюстрации хранятся в феодосийском музее писателя.
Сделал он в 1968 году и некоторые наброски к интерьерам создаваемого музея А.Грина. Их одобрил и автор осуществленного проекта, Савва Бродский, чьи эскизы были готовы и утверждены.
Иллюстрировал А. Худченко «Избранное» Константина Паустовского, куда входили –повесть «Черное море» и одесские рассказы.
С 1970 года график-иллюстратор начал выставляться. Однажды после выставки в Симферополе в Художественном музее пропало пять его работ. Они бесследно исчезли из музея, а потом, через годы, выяснилось, что украденные листы были проданы в Германию…
Александр Худченко прирожденный график. И не только по образованию. По духу. Его живописные работы очень графичны, и это придает изображению еще большую достоверность, даже если оно крайне фантастично. А фантастичны в той или иной мере все работы художника. И не просто фантастичны. У него могут над морем плыть целых два фантастических города. А может, еще сложнее, изображение оптически раздваиваться, расстраиваться, и из под воды станет виден еще один мир, а другой оживет в облачных очертаниях, а третий, уже с другою луною, выглянет из-за облаков, или предстанет птицей, развернувшей крылья… Это очень важное качество исповедующего всесвязанность всего со всем в мире художника. Он не просто именно так видит мир. Ему дано порой проникать в иные измерения. Это почти неописуемое словами земными состояние, когда, попав в многомерность, видишь будто четырьмя, восьмью глазами с разных точек и одновременно…
Отсюда сложности его не всем понятных композиционных построений, сотворенных не по классическим канонам. Да, каноны бывают нарушены. Но Александру тесно в исключительно земных пределах. Особенно тесно, если знаешь, чувствуешь, что все в мире одним материальным слоем не заканчивается… Слоев много, и они столь различны и многообразны. Ему интересны стыки миров! Он верит в то, что нарисованное им по-своему и особенно реально. Он черпает и вдохновение и ощущение света и цвета из особого слоя мироздания, слоя восхищающего, слоя – Красоты…
В немалом числе его работ находим облачные сотворения, создающие небесные образы. Это целый белый мир летящих крылатых коней, Пегасов поднебесья, «реальные» и облачные парусные корабли… Только о них можно бы написать целую диссертацию, так же как и о подобном художественном приеме в наследии Николая Рериха, о его «полускрытых» облачных фигурах.
На большом персональном вернисаже, прошедшем в известной московской государственной галерее «Творчество», художник остановился у своей акварельной работы «Фантазии 1» (2003). На ней изображена полуразрушенная церковь, действительно существующая на феодосийском Карантине, близ Митридатской горки. Церковь омывают волны, она «по колено» в морской воде. «Волны в Библии, — поясняет художник, -это мятущиеся народы. Церковь на самом деле не тонет. Это не о всемирном потопе. Она всплывает!». Недалеко от нее в экспозиции еще акварель «Фантазии 3», где изображено образно, не иллюстративно, видение Иоанна Богослова, узревшего Небесный Иерусалим.
Град Небесный спускается ко гряде островов, на одном из которых – убежище Иоанна, его напоминающая скит или часовенку кельица, а сам он, вполоборота, пораженный, опираясь на посох смотрит в небо… Конечно, как и на подавляющем большинстве листов и холстов, корабль летит по небу. Летит к городу, будто бы на нем к небу поднимаются, покинувшие утлые ладьи тел, души праведников…
«Скалистый берег» это эскиз к полотну «Между Сциллой и Харибдой», где само, не нарисованное намеренно, близ прохода в скалах, появилось еле видное чудище… Так бывает, при интенсивности настроя на мифологическую волну, картина как бы досоздала себя. Многие холсты Александра Никорлаевича естественно мифологичны, как тот же «Скалистый берег». То же можно сказать о показанной в Тольяттинском художественном музее работе из цикла «Метафизические проникновения» — «Дремлющая Гея». Эта работа получила от Тольяттинского художественного музея специальный диплом.
Маринизм Худченко особый. Знатокам он кажется даже несколько комплиментарным. Слишком много любви у живописца к водной, морской стихии. В галерее «Творчество», да и в последовавшей вскоре тоже персональной выставке в Творческом союзе художников и графиков достаточно много посетителей восхищавшихся чисто маринистическими, «морскими» работами, без которых творчество художника вообще непредставимо. Может он рисовать море туманным, может спокойным. Но чаще оно буйное, гневное. Это стихия, шторм. Во гневе моря Худченко находит Красоту и откровенно любуется, восхищается ею, стремится свою любовь к морю передать зрителям. И это несмотря на то, что его картины порой сложны для обыденного восприятия из-за перемежающихся планов, а порой и сюрреалистически усложненной композиции. Например, это явственно в его «Загадке» (2002).
А в больших, масштабных «маринах» художник основной акцент делает на взаимодвижения неба и шторма, корабля и вспененных валов воды. Назовем в связи с этим «Желанный остров» (2005).
Кроме таких взращенных на масштабном великолепии работ как «Берилловые волны Киммерии» (2004) , есть у Худченко и менее объемные морские пейзажи, как «Волщебный свет» (2004), где основной художественный объект уже не море, а скалы. Тут воскресает из небытия классическая традиция романтического пейзажа, рожденного во времена Каспара Давида Фридриха и лорда Байрона… Но она преобразуется в фантастический постромантизм, когда Александр Худченко создает уже не просто морские пейзажи, а целые панорамы, рожденные его воображением. Среди них, с нашей точки зрения, особенно привлекает одно полотно названное «Полет над Киммерией», на котором – над морем, на гористом плато – несколько небольших романтических селений на берегу пленительного, сказочно уютного озера, небольшой город, и от городка от озера, с огромного горного обрыва, вниз падают дымные струи водопадов! Надо всем этим – лазоревое светозарное небо, какое бывает на раннем восходе над морем, а внизу обрыва – само море, конечно, с парусными кораблями, с прибрежными фортификационными укреплениями, с еще и прибрежным селением и, с горной прибрежной грядой, уходящей вдаль… А дальше, когда и горная гряда кончается у низко-низко нависших облаков, там к горизонту начинается новое водное пространство… От таких множественных перспектив дух захватывает…
Художник признается, что его творчество во многом сновиденно. Он видит не только сны, но и, как в свое время знаменитый ясновидящий Иммануил Сведенборг, именно видения во сне… Карл Брандлер Прахт о таких путешествиях в иные миры говорил как о «предуготовленных вещих снах»…
По творческому методу, Александр Худченко, конечно, импровизатор. «Можно задумать ход импровизации, дать ей толчок, первый импульс. Но в процессе ей надо отдаваться. Я в начале только думаю о ней, а потом она течет сама» — подтверждает художник. Увиденное и ощущенное спускается свыше, из других планов бытия. «Вот, — поясняет он, — бывает так, что Идеал, пройдя сквозь тяжкие слои материи, от чистой идеи до земного воплощения, пройдет столько оболочек, так видоизменится, что мы его не узнаем. Так случилось с Иисусом Христом. Его воспринимать надо как Бога, а его не узнали… И распяли».
Есть у Худченко и символико-эпические холсты. К ним можно уверенно отнести тот холст, под названием «Древняя легенда» (2005), где за крылатым кораблем несется огромный сказочный дуб. Развеваются ветви и корни. Светит низко висящая в ночном небе полная луна… несутся они над бушующим морем – летучий дуб и летучий корабль… Мы попросили художника пояснить эту картину. Александр сказал, что разъяснение сюжета вспомнилось тогда, когда замысел был уже воплощен. Существует древняя мистическая легенда о сеятелях вселенной. Гигантское дерево это как росток, он опускается на землю и должен дать начало новой разумной жизни. Дерево здесь как основа жизни, вокруг которой, бушуя, создается жизнь… Это и библейское Древо жизни… Худченко более десяти лет изучает Библию.
Существует и другая, более земная легенда, что греческие моряки в шторм в ночь приблизились к долгожданному берегу и по гречески воззвали к небу, увидев землю. Они возопили – Феодосия – то есть Богом данная! У Худченко в массе работ как графических, так и в акварельных и в холстах часто и сознательно присутствуют крымские, феодосийские мотивы. То мелькнут «Золотые ворота» — скала близ Коктебеля, то покажутся феодосийские башни… Есть пища для размышления и крымчанам-краеведам. Ведь основное место проживания – Феодосия. Однако зимою он живет в Тольятти, где прошло немало его персональных выставок, где его знают и ценят. Это зимнее проживание стало возможно, благодаря поддержке тольяттинской компании «Bunet», ее руководству. Пример настоящей, действенной поддержки художника столь драгоценен в наше сложное время, да и во все времена…
И еще об одной, на сей раз уже символической работе художника и графика. Речь пойдет о «Ловушке (для моей души)» (2004). Это философско-символический графический лист, созданный двуцветно. Черный и коричневый тона. Смотря на это изображение понимаешь, чем собственно обаятельны и эта работа и вся, собственно, западноевропейская графика.
Обаятельны символические произведения многосмысловой наполненностью. Эта работа, в частности, свободно символична, имеет немало прочтений. Но для художника есть некоторый основной камертон смысла. Изображен дом, одновременно он – птичья клетка. У входной открытой двери видны внутри золотистые зерна. Напротив дома на парапете наторожилась – как перед выбором, птичка. – Подлететь к зерну? Не подлететь? Если полетит, ее ждут решетки неволи. Художник показывает нам – окна все зарешечены! Там тюрьма. В нее можно попасть, уступив соблазну… Но надо всей этой сложной фантасмагорий, где на крыше присутствует и глаз совы и даже змея, продевающая свое тело в кольцо, все же в далеких воздухах неба свободно парит одинокая птица! Широко распластавшая в воздухе крылья птица воистину свободна!.. Надо сказать, что весь цикл, к которому принадлежит эта работа, исполнен рукою настоящего Мастера, чей талант прошел через многие горнила и обрел графическое совершенство в изображении… ему принадлежащей страны, которую он дарит всем. Это страна сложносплетенных образов, самосотворяющихся в причудливое, сновиденно-прихотливое изображение. Говорят, что — «Сон разума рождает чудовищ». Худченко доказал убедительно, что сон может рождать и символизировать не только страшное и опасное, но и тонкое и прекрасное… И сон может быть не сном разума, а сновидением эйдоса, зрительного воображения, и может рождать чувство, эмоцию Красоты.
Это возможно в силу того, что Александр Николаевич душою живет в природе, живет с природой, и отображает природу. Его эстетика естественна, как свет и воздух. Просто это свет и воздух, прошедшие через душу настоящего романтика… Он сам не верит в то, что ему исполнилось недавно 60 лет. Считает, что учится нужно всю жизнь, что изучать и познавать жизнь надо бесконечно, всегда оставаясь учеником с открытой душой ребенка. Только такой душе может открыться Царствие Небесное.
Станислав Айдинян,
искусствовед Федерации Акваживописи,
почетный член экспертного совета Ассоциации художников-портретистов,
член Союза российских писателей.