Творчество художника Дмитрия Степанова безусловно талантливо, ярко, в нем есть то, что отличает настоящее искусство, — в нем найдена своя эстетика и индивидуальность. Каждый его художественный опыт это, прежде всего, — цветосветовая импровизация, прошедшая естественный путь к гармонии, каждый раз новой, каждый раз вызывающей различные эмоции и ассоциации.
Мы знаем что, живя в современном Петербурге, художник еще в самом начале 1990-ых годов стал создавать графические малоформатные работы. На одном из ранних листов Степанов проявляет себя как отменный рисовальщик, изобразивший женскую голову. Она исполнена карандашом не только формально-правильно и соразмерно, но он сумел создать характер, отразить суть мягкой женственности. Среди также ранних работ – циклы, весьма многочисленные, орнаментально-абстрактного направления. Они очень спонтанны, экспромтальны, что можно сказать и обо всем последующем творчестве художника… Однако потом к орнаментальным импровизациям полнокровно прибавился, и воцарился Цвет. Заметим, справедливости ради, что среди ранних работ имелись и написанные масляными красками.
Дмитрий Степанов сегодня это прежде всего незаурядный колорист, идущий своим путем по разностилевому и многоцветному полю изобразительного искусства России.
С 1995 года Степанов начал рисовать на компьютере, пользуясь соответствующими графическими программами. После целого ряда последовательно сменявших друг друга циклов, художник декларировал открытие нового стиля живописи, которому дал условное название – «Космический Электрический Сюрреализм», сокращенно КЭС. Степанов говорит, что – «это сплав творчества человека и возможностей программного обеспечения компьютера». При этом прибавляет: «Забегая вперед скажу, что нарисовать то, что я изображаю вручную невозможно. Так и создать мои картины по-другому нельзя! Одна работа имеет до пяти стадий развития, начиная от основы в виде рисунка карандашом до изменения работы до неузнаваемости. Все работы представлены в единственном экземпляре и повторений их не будет, так как потеряется возможность искать более новый и лучший стиль художественного письма. Что меня и притягивает в этом творческом порыве — это создание совершенно Нового в изобразительном искусстве. Дать новый вектор развития в живописи…».
Любое определение стиля или направления относительно, вне зависимости от того, дано ли оно искусствоведами, арт-критиками, или самим художником. Космичность, безусловно, полноправно присутствует в работах Степанова, ибо он создает красочные миры, где система образности гармонично живая, несмотря на ирреальность и фантастичность изображенного… Да, мистически художник невольно и интуитивно приблизился к астральному слою бытия, который, как говорят ясновидящие, с одной стороны граничит с физическим миром, с другой – с «огненным» миром мысли. Астральный мир легендарно содержит самосотворяющиеся краски тысяч и миллионов оттенков… В этом мире, существующем там, где уж элементарных частиц, нет ни протонов, ни позитронов, существуют волны, тончайшая вибрации… О мире этом образно и убедительно писали д-р Рудольф Штейнер, а до него Чарльз Ледбитер.
В работах Степанова есть преимущественно динамичные, насыщенные движением произведения, есть сравнительно более статичные. Астральные краски находится в постоянном движении, так и полны движения, внутренней вариативной экспрессии цветодинамические работы Степанова. Среди них нам особенно стоит обратить внимание на работу«Flash of time» («Вспышка времени»). В ней и дуальность, двойственность взаимоотраженных сторон, и стремительность красок, «орнаментирующих» еле осязаемые ментально, абстрактные формы, которые составляют причудливую вязь цветовых призрачных теней, «излетающих и воспаряющих»… В этой радужной амальгаме неповторимых, переливающихся цветов легко «намечтать», нафантазировать и фантастических чудищ из яркого сна, и глубокодводных экзотических рыб, да мало ли еще что…
Упомянутый нами динамизм, экспрессивное движение красок, конечно, может иметь «эдектрическую» природу… Вспомним и о том, что человек пользуется электричеством полновластно уже второе столетие, однако истинная природа электричества от человека так же скрыта, как и в день, когда оно было в первый раз использовано опытным путем. Конечно, автор говорит нам и о «Электрическом» характере своего творчества, вкладывая в этот, принадлежащий физике, термин, расширительный смысл. Заметим попутно, что теоретически работы Д. Степанова могли бы быть представлены в компьютерном варианте и виртуально подвижными, плавающими живыми формами.
И,еще, соответственно свободной ассоциации, нам представляется, что они были бы подходящими по звучанию всемирно известной рок-группе 1970-ых годов «Electric Light Orcestra», в звучании которой было тоже что-то лунно подвижное, амальгамное, а порой лиричное и, конечно, уносящее… В живописи и в музыке должны быть и гармония и красота, и масса тонких внутренних соотнесений частей, образов, ритмов, тональностей, красок…
Что касается сюрреальности, которой тоже характеризует свой стиль Д. Степанов, то тут как раз далеко не все так однозначно и определенно. Еще в самых ранних его монохромных графических опусах мы можем, приглядевшись, заметить — глаз-улитку или призрак птицы, или око созерцающее… казалось бы – вот вам знакомые по классике сюрреализма образы, все в порядке, утверждай себе классификацию на здоровье. Но нет, в классике сюрреализма объекты и субъекты парадоксально связаны и центрованы, в них нет плотной оплетенности сплошным пространством цветовых форм и рождающихся из них образов. Нет также вычленения конкретных объектов из естественной для них среды, нет их оптически намеренно искривленной эстетизированной деформации..
Парадоксальность у Степанова присутствует, но она у него в первую очередь являет себя в цветоформах, она не столь уж конкретно смысловая и предметная… Для него не самоцель деформация предметов и фигур, эксцентричность мировидения. Сюрреалисты это те, кто – интерпретировал, фантастически преображая, био и антропоморфные объекты… Но сюрреализм как стиль «отсуществовал» свое и магистрально закончился в ХХ веке, оставив дищь последователей и подражателей, и в этом смысле Степанов мог бы назвать свой стиль –и «космическим электрическим неосюрреализмом», что было бы более правомерным в свете истории искусства. Тем более что сюрреалистичность его работ не видится нами как исключительная и решающая доминанта, его стиль также можно было бы характеризовать как экспрессивно-колористический абстракционизм… Кроме того, против исключительной сюрреалистичности говорит и то, что творчество Степанова не носит болезненный характер, не изображает комплексы, параноидальность сознания, оно не театрально. Скорее оно глубинно-музыкально, что, как раз, не было свойственно подавляющему большинству творчества сюрреалистов…
У Степонова же сюрреалистичность образов естественно-сновиденна – так, например, на его картине «Огонь и вечность» («Fire and eternity»), из синего фона будто самопроизвольно вырисовывается, проступает… человеческая рука. Каждый волен интерпретировать подобный образ-призрак по-своему. Древние священные тексты сами наполняются смыслом, в зависимости от того, с каким вопросом к ним подошел человек, так и картины художника, несущего в душе гармонию, раскрывают возможности подсознания, воображения подошедшего к ним с пристальным вниманием человека…
С этой точки зрения колористическое творчество Д. Степанова видится как раз «ключами открывающим»…
Конечно, нам стоит подчеркнуто отметить еще одну, нами вскользь упомянутую, внешнюю черту космичности в работах художника — это их амальгамность. Его «Occurrence of consciousness», (то есть «Миг сознания») похож на тайную анатомию молнии, проникшей в астральный мир. Тут более чем в иных изображениях провидится нечто действительно природно электрическое, несмотря на то, что динамика являет себя и тут преимущественно в красочных переливах и уж затем в сотворяющихся формах художественной «объективности»…
Что касается творческого метода, избранного художником, то мы живем в стране довольно консервативной в художественном отношении, где прежде всего явлены и продолжаются традиции даже не прошлого, а девятнадцатого века, когда безраздельно в русском искусстве царствовал академический реализм. В конце прошлого столетия художники уже стали свои работы фотографировать и затем переводить на «принты», то есть на холст компьютер переносит имеющееся изображение. Целый ряд известных художников стали пользоваться подобным техническим приемом. Среди них В. Кротов, Вл. Пронин и др. Д. Степанов не переносит уже готовое, вручную созданное произведение на холст техническими средствами. Он совершает творческий опыт, развивая графический эскиз компьютерным путем, наблюдая трансформации этапов разработки непосредственно на дисплее. Но компьютер все же – средство, не столь соавтор, а подчиненный художника, дающий ему огромнейшие возможности оттеночности, открывающий необозримые просторы нюансировки, снимающий оковы, которыми сдерживает творца материал. То, что работа создается таким, полувиртуальным образом современно, новационно и соответствует духу нового ХХI века, в котором живет и творит Дмитрий Степанов.
Станислав АЙДИНЯН,
вице-президент Творческого союза профессиональных художников, искусствовед Федерации Акваживопись, член правления Международной Ассоциации содействия культуре, член экспертного совета Ассоциации художников-портретистов, член Союза Российских писателей