Николай Николаевич Седнин – ищущий и находящий свою стезю мастер, уверенно, талантливо и профессионально проявивший себя в современном изобразительном искусстве. Опыты его живописные и графические многообразны, все они несут на себе печать своеобразия и явственные черты своего, обретенного в творческих исканиях, стиля.
Ныне перед нами его Гелиоциклы. Таково название целой галереи художественных своеобычных произведений, именно так названных автором. О предыстории гелиоциклов автор сказал так – «В прообраз гелиографики положены принципы визуализации изображений полученных при использовании техник эстампа (ксилографии, линогравюры, шелкографии, жикле, сериографии), а также ранних фотографических процессов – фотогравюры, дагерротипии…»
Да, все почти произведения этих циклов весьма дагеротипичны. Дагеротипия, как о том говорят энциклопедические источники, называлась «зеркалом с памятью». «В зависимости от наклона пластинки к источнику света при рассматривании, дагеротип может выглядеть как позитив и как негатив». Вот это дагеротипическое свойство «перетекания» позитива в негатив и обратно, открыл уже для нынешнего ХХI столетия художник Николай Седнин. Для него солнечная составляющая очень важна. Именно тут и вступает на сцену, по слову художника, следующая важная особенность гелиоциклов – «Основным отличием гелиографики является частичное или полное отсутствие переходных полутонов при насыщенности цветовых или контрастности тональных сочетаний». Но вместо реальных полутонов в силу дагеротипичности изображения, появляются новые, полуфантастичные и, что еще важнее, обостренно э с т е т и ч е с к и е по своей обретенной художественной природе изображения-визуализации.
С нашей точки зрения «Торс» это произведение гелиографического цикла, в котором воплотилась гармония женского тела настолько совершенная, что тут можно говорить о спонтанно угаданном Н. Седниным золотом сечении. Каждая из работ дополняет впечатление новонайденным поворотом техники и темы. В Портретах сама женственность гелиотропно варьируется. Она, как цветок, «поворачивается» лицом к солнечному мареву растворения, которое отсекает все лишнее, оставляя зрителю о с н о в н о е; то, что автор выбрал как эстетический феномен именно этого своего опыта.
В гелиопортрете «Солнечная» — психологически доминирует «небесная» открытость взгляда женщины, устремленного ввысь, мягкая глубина присуща этому европейскому, и одновременно весьма славянскому женскому облику. Напротив, нечто моментально настороженное есть в продолжающем женский мотив опыте «Осенняя». Гордая утвержденная своенравность в «Фетишной». Мягкая внимательность, обостренная резкостью белых линий в «Летней». Утонченная светскость в облике «Табачной». Юная подчеркнутая свобода в «Терракотовой». Затаенность в «Весенней». И лукавый, зрелый вызов в «Одесситке»… А вот «Полуночная» — это полуоблик, полулик, зелено-черно освещенный луною; будто бы мы взглянули на женщину, уходящую в сумрак своей тайны. Ощущение таинственности делает психологическую основу опыта в искусстве более глубокой и сильной по первому, непосредственному впечатлению. Очень эстетически цельно и почти классично подана «Леди на диване», а завершающий первую часть цикла автопортрет художника говорит о его самоуглубленности и волевом начале.
Станислав Айдинян,
заместитель председателя Творческого союза профессиональных художников по общественным связям, вице-президент Российско-итальянской Академии Феррони, академик Российской академии художественной критики, действительный член Европейской академии естественных наук.
