Мы наблюдаем ретроспекцию творчества художницы Татьяны Малюсовой, начиная от самых ранних работ, к которым относится линогравюра, которую она делала, как дипломную работу. Выставка Т. Малюсовой в государственном выставочном зале «Измайлово» ценна тем, что художник, в искусстве себя осуществляющий, выставлявшийся много лет, показывает этапы своего пути, демонстрирует разные ценные обретения. Пусть многие произведения скромны по размеру, это не большие станковые работы, это не академия с ее огромными холстами, но в таких небольших работах порой больше концентрации художественного чувства. Я имею в виду художественную концентрацию, когда, допустим, Т. Малюсова изображает маленький колонный павильон девятнадцатого века в зимнем заснеженном парке, и изображение больше говорит об одиночестве, чем философские работы этой теме посвященные. Главное, что ей удается передача психологического состояния, которое исходит из объекта, рождается из того, что было темой ее художественного поиска.
Имеются и работы иного порядка. Такие, как «В Санкт-Петербурге», — это сугубо графическая работа, в ней художница показывает, в частности, владение тушью. Не обязательно быть Бердслеем, чтобы тонко работать в этой технике. Малюсова показывает нам скрытые возможности художника, — что он может и книги иллюстрировать… Тем не менее в питерском цикле не иллюстративная задача, задача пейзажная – отразить дух города. И ей удается это сделать даже в одной или в двух-трех работах, которые были созданы по мотивам пребывания в Петербурге. Чувствуется, сразу видно, что перед нами работа непосредственная, пристальная, натурная.
Напротив, возьмем совершенно другой слой, особенный. Северная живопись. Чукотка. Особенно замечательна одна из работ, где изображен намеренно оптически измененный художницей домик, над ним луна. Мы видим оптическую деформацию как художественный прием, тут примененный. Настороженность Севера, суровость природы поданы таким образом, каким, мы знаем, подавали подобные вещи в конце девятнадцатого – начале двадцатого века норвежские художники. Эстетизировали по-своему реальность. Была такая традиция, но они поступали немного по-другому. Они возвышенную таинственность «проявляли», порой таинственность струилась как сквозь цветные витражи.
Но это лишь метафора художественного состояния, у Малюсовой никаких цветных витражей в доме нет. Здесь идет снег, подпирая со всех сторон домик. Таинственным образом «отцентрованное» кистью изображение производит исключительное впечатление и оно больше, чем ото всех остальных работ северной серии. Остальные работы имеют более «хронографический», бытописательный характер, то есть явно и убедительно несут печать эпохи, когда созданы – указан 1981-й год. Эти работы дают не столько быт, сколько бытование советских людей в контексте времени. Но чтобы тонко комплиментарно заметить и передать двухоконную избушку, надо иметь в душе художественный камертон, который свидетельствует о том, что художница может из почти любого вдохновившего ее объекта может сделать объект эстетический…
Есть на выставке и другие работы: совершенное изящество акварели – «Туман над озером». В акварели если делается один неверный шаг – акварель испорчена. Лессировки зависят только от тонкого ощущения мастера, когда он создает акварель. Тут необходима точность ощущения, когда тотально ты чувствуешь, что ты делаешь. Один неверный мазок – и все будет испорчено, потому что свет, светотональные явления пойдут по совсем другой колее.
Есть в творчестве Т. Малюсовой и другие «отображения». Вот вид на Храм Христа Спасителя, когда он только был восстановлен. Это реалистические зарисовки этюдного порядка. «Оттепель» (2002) — это уже опыты светом и цветом. То есть уже несущественно, какой изображен предмет природы, неважно, где это было сделано. Важно свечение, и здесь чувствуется акватехника. Бывает, из ста работ, которые вы сделаете, удачными могут оказаться всего несколько. Это попадание связано не только с вашим мастерством, но еще и с Судьбой. Если работа сама захотела быть, то она у вас появится….
Другой пример. Перед нами лесной пейзаж. Он выгодно отличается от многих других работ, которые имеют несколько «прямой» ход. Вот, например, хорошая работа, с богатой перспективой, — облака своеобразно «закручиваются», они несколько условны, они намеренно условны. Работа, при всем своем обаянии, соперничает с другой, сходной малюсовской работой, потому что в обоих интуитивно проявлена притягательная гамма цветосветовых переходов, свечений. Но на одной из них все более освещено свечением неба, более глубоким, чем в других работах.
Действительно бывает так, когда отсутствует прямой солнечный свет, оживать начинают травы, мы больше видим оттенки, при этом перистость облаков преобразуется в своеобразный призрачный орнамент. Это не столь уж распространенное в природе явление, оно совершенно спонтанно, оно появляется случайно, и вот этот момент очень тонко художница отобразила. Скажу вещь определенную: если бы таких работ было чуть больше, то спокойно можно было организовать выставку в любом европейском музее. Эти работы очень интересны. Они отличают человека, который видит динамику цветов в природе. Обычный человек смотрит, видит, что это красиво, и на этом останавливается, а художник смотрит вглубь, он старается в этой цветосветовой гамме найти заветный миг. Метафизически это важно – ощутить миг, в который природа становится прекрасной максимально. И не только отразить, а добавить свое, скорректировать в цвете, и это не считается крамольным, потому что это печать мастера.
По сути это мне напоминает то, к чему пришла последние годы Людмила Северина, пришедшая на выставку к Т. Малюсовой, она разрабатывает свою кисть именно в этом направлении. У нее все более проявляются светоцветовые нюансы с возрастанием мастерства… Правда, чаще используется мастихинная техника, у Малюсовой – тонкомазочная.
Когда я увидел работу, изображающую крепостную стену и башню, то подумал: не Аида ли Лисенкова-Ханемайер, также побывавшая на выставке, ее писала. По колориту, по решению перехода с первого плана на второй, по сюжету, работы очень схожи. Захотелось, наша работа – искусствоведов – не чужда таких переплесков, — поставить эти работы рядом. Тем более, получается, что обе художницы одной школы, обучались в Московском полиграфическом институте, ныне — Московской академии печати, у М.Митурича. Если взять двух учеников одного человека, то творчество каждого развивается по-своему, но в каких-то моментах школа сказывается.
Общее впечатление от экспозиции Т. Малюсовой в галерее «Измайлово» было очень уютное. Лишь на одой работе мы наблюдали слишком уж темный момент, — чернеет темная проталина на первом плане, она оттягивает на себя все впечатление, и она слишком конкретна. Был бы этот черный провал более закамуфлирован снегом, впечатление было бы куда более цельное. Черное всегда углубляет. В эпоху Возрождения Леонардо да Винчи специально делал на заднем плане черное окно – и это звучало как визуальный выход из картины. Однако тут выход на первом плане, этот выход экстремальный. Если кто-то захочет побывать в этих темных измерениях, то художник дает такую возможность.
Эта работа может выставляться на выставках, но с некоторым отрицательным подтекстом.
Еще обращает на себя внимание пейзаж – Т. Малюсовой изображена башня «Дуло» Симонова монастыря. К этой работе и рама прекрасно подобрана. Симонов монастырь — вообще удивительное место в Москве, при мне был такой случай, когда группа клоунов взбиралась на эту башню. Экскурсовод Мария Козлова, специалист по китайским пагодам, пригласила нас туда. Башня не просто так изображена, она имеет большую историю, однако историки лучше знают легендарный аспект. Это фактически фрагменты стены. Жаль, что полностью не сохранился Симонов монастырь с архитектурными изысками, с большими захоронениями, как во всех монастырях и близ крупных церквей Москвы. И у Малюсовой эта башня – образец хорошего реализма.
Заметим, что если мы обратимся к работе Т. Малюсовой «Лес у деревни Саликово», ее можно привести в пример, как нужно писать светотональные работы, которые богаты по гамме отражения природы, тут все по средствам аскетично, сдержанно, и, если бы какой-нибудь музей заказал нарисовать эту башню, то работа Малюсовой – идеальный вариант для одного из московских музеев. Я бы рекомендовал эту работу. Тем более на холсте видно, будто монастырь не подвергся разрушению, как будто бы он до сих пор существует… И все совершенно естественно. Вот саженцы органично вписались. Нечто подобное я видел близко к итальянскому кремлю в Милане, который строили те же архитекторы, что и московский Кремль. Правда, он меньшее производит впечатление, но вот эти проросшие естественным образом кущи там тоже есть… Пейзажная эта работа – исключительная удача художника. Мне кажется, что живописцу, когда есть задача отразить исторический памятник, следует работать в этом ключе. В Библии очень провидчиво сказано: «У кого есть, – к тому и присовокупится, у кого нет – от того еще и отнимется…». Вот достигнута Татьяной эта манера, и ныне она может в такой сдержанной предгрозовой манере работать, отпечатлевая московские и иные русские территориальные редкости.
Еще скажем, что у Малюсовой есть очень удачные пастельные листы. Эта техника освоена ею совершенно. Полноценные работы в своеобразном колорите. К примеру — лазорево-желтая с синим костромская по теме акварель — абсолютно европейски сделанная вещь. Можно пожелать только одного: когда мы видим такие разные работы, чтобы все достигнутое имело развитие в определенных лучах и направлениях. Я желаю, чтобы был создан целый цикл «портретов»московских интересных зданий. Вот нарисован «Нескучный сад», работа очень, даже слишком конкретно сделана. И поэтому в ней меньше загадочности. Здесь психологический аспект картины абсолютно другой.
Работы Татьяны творчески интересны, есть о чем говорить.
В заключение обратим внимание на «Вырубку под Звенигородом». Безукоризненная акварель, прекрасный уровень. Надо помнить, что маленькие работы могут быть по значению в искусстве не менее ценны, чем большие. Несмотря на то, что академически считается, что акварель как бы вторична, она не выставляется в залах с великими полотнами наших живописцев прошлого, однако акварель во многом проверяет художественное мастерство, дает художнику силы для станковых работ.
Станислав Айдинян,
вице-президент Творческого союза профессиональных художников,
вице-президент Российско-итальянской Академии Феррони,
член правления Международной ассоциации содействия культуре,
член Союза российских писателей