Игорь Всеволодович Тихонов создает живопись и графику особого духовного свечения, художественный талант его по-своему уникален. Игорю Всеволодовичу удалось в живописи создать свой мир, — чуткий, трагический, взволнованный, духовно насыщенный и определенно национально означенный…
Почти все работы Игоря Всеволодовича насыщены таинством России и болью о ней, или же глубинным чувством русской природы. Наиболее таинственные картины кисти Иг. Тихонова относятся именно к природной тематике. Такие работы как «Урочище Крутой ручей» полны гулкой лесной тишины, в них с особой силой проявляется мастерство рисовальщика-реалиста, вносящего в живопись графические приемы и тем самым создающие четкость рисунка при часто монохромной палитре холстов…
Цветовой минимализм Иг. Тихонова, о котором стоит сказать особо, порой обретает в живописном плане неожиданно плодотворные художественные находки. Так случилось с холстом, обладающим поэтичным названием «В одном старинном городе я помню старый дом» (2002), где при основном зеленовато-сером тоне картины особенно выразительным нежным розовым цветом зацвел у старого двухэтажного дома палисадник… Вся исключительно сдержанная палитра картины будто запела явившимся из изображенных цветов светом… Психологический камертон картины – занавеска, трагически рвущаяся из открытого окна в доме – от нее веет такой тревогой, будто в доме что-то случилось… Подобные нюансы часто сопутствуют живописным произведениям Игоря Всеволодовича. Однако вернемся к его монохромным работам – например, решенный в ровно красном цвете «Красный скит» (2000), мы смотрим в этот холст, как дети смотрят через красное стеклышко, или как фотограф смотрит в объектив – через красный, ныне редкий, светофильтр… Плодом такого приема является необоримая цельность изображения!.. И стоящая у леса церковка с колоколенкой, и одинокая черная фигурка монаха на ее фоне, все предстает в завороженном, возбужденном красном свете… Этот опыт художника – горизонтальный, почти панорамный. Есть у него и подобные горизонтально-панорамные опыты природной темы – как «Белая дорога вокруг большого озера», «Везет лошадка дровеньки…», совершенно реалистическое «Путем-дорогою…» или «Ветер, белая дорога, рыжий пес…», в последней, чуть импрессионистичной работе, особенно тонкий лиризм; и во всех упомянутых – неосознанное желание передать «континиум», длительность русских величаво-тревожных просторов, выходящих за все рамки…
Говоря о живописном стиле, о манере Иг. Тихонова нельзя не сказать о непременных на его персональных выставках трагических отображениях разрушения, обветшания, брошенности русской деревни, воплощенных в приковывающих внимание работах, таких как «Куст калины», «Деревня Пустой вторник», «Скворечники» и многих других…
Наблюдается у художника и некая особая серия – в ней изображена стихия разгула, торжища, темных страстей карнавала, когда этот страшный непокой визжащих демонических масок выходит из-под кисти, мы понимаем, что тут отражена стихия, пограничная злу, вакханалии разгула… К таким работам относится «И праздник каждый день», где кулачные бои, рядом палач, отрубивший головы, — и они окружены свистопляской страшных масок… Венцом этой темы – работа «Торжествуют, пришел», где на фоне старого замка нежити в масках и в небо — тысячи, сотни труб – трубят, это ему уготована дорога, тому, кто придет – и мы понимаем, что тут речь об Антихристе… Подобных работ существует целая серия. Нечто сходное по настроению находим в сценографии С. Эйзенштейна, в дворцовых плясках шутов второй серии его знаменитого «Ивана Грозного». Эта аналогия особенно уместна, поскольку И.В. Тихонов более двадцати лет преподает во Всероссийском государственном институте кинематографии им. С.А. Герасимова, знаменитом ВГИКе, где за годы преподавания выпустил целую плеяду художников нашего кино.
К работам красной «карнавальной» серии близки и социально «озвученные» известные работы Игоря Всеволодовича, такие как «Красный петух», олицетворяющий собою народную смуту, преддверие войны и революции. И вот она пришла, смута, завертелось «Красное колесо», народного гульбища и многие рухнули вниз с колеса, под гул собравшейся толпы… В эпический триптих, где главная часть – «Колесо», вплетен отдельным холстом и выразительный образ «Идиота», — обезумевший юноша в шутовском колпаке и красной рубашке. Он бежит по полю, заросшему сорняками, бежит от разрушенных домов, от развалин церквей… У него нет больше былой веры, он сам как сорняк, выродившийся, сбежавший с некогда плодородной почвы уже погибшего Отечества…
Существует мнение, что несмотря на всплеск церковно возрождения в народе, Россия духовно так и не оправилась после переворота 1917 года, и гибель ее, начатая тогда, в последующие годы продолжается. По Библии мир не идет к совершенствованию, мир эсхатологически стремится к собственной гибели. Подобные мотивы проникли мощно, страстно в творчество Игоря Тихонова.
Еще одна тема явственно тревожит художника – это урбанистическая тема города. Решает ее Игорь Всеволодович непременно по-своему – город, как и просторы русских полей, он созерцает издали, смотрит на крыши, на трубы сверху. В его взгляде на город нет любования. Напротив, он сдержанно применяет тут, как и в некоторых других его работах, метод оптической деформации. Художник будто отстраняется от несметного скопища прямых, либо изогнутых, покосившихся стен, окон, множества труб… Таковы его несколько театрально-условные, как декорации ранние «Фантастический город», «Город Зеро». Почти таков и «Город. Первый снег». Тема города становится более теплой в холсте «Старый город», он более лиричен и по цвету и по настроению, и совсем душевно уютным предстает в картине Тихонова «К первому причастию», где бабушка ведет внучку по переулку русского городка во храм… Однако эта работа не отменяет ряда более суровых работ из серии на эту тему, выраженную, в частности, и в иллюстративном цикле ко «Крысолову» А. Грина.. Особняком здесь стоит картина «Метелица», где артистически виртуозно воссоздается цветом и светом – морозная стынь предвечернего, либо предутреннего морозно-туманного города, — «Метелица» (1989) —это, конечно, атмосферная, особая работа…
Нам кажется, что художник Игорь Всеволодович Тихонов наиболее эпически возвышен, когда его кисть касается вечных русских тем – и большое проявляется в малом. Казалось бы, тема проста – на холсте «Встреча», две лошади встретились в поле, они не глядят друг на друга, они отвернулись – взволнованы встречей; под ногами у них ветер колышет густые полевые травы, на холме над ними – в небо глядит старинная крепостная башня, — там то ли монастырь, то ли крепость… И тут, за счет зеленоватого колорита – щемящая, широкая, полевая русская грусть…
Замечательна и в тот же период созданная – по колориту и нестроению работа, обширно названная – «…И вам, потомки, не припомнится, При схватке с братом желтолицым, Та, Богом посланная конница, Которая не возродится». Это процитирован в названии фрагмент из стихотворения о казачестве Романа Самарина. Живописно значимо тончайше переданное чувства Свободы, — вихревой взмах ветра, неба, полегших стеблей злаков, крутого холма, и надо всем – парящей большой хищной птицы… Без образов казаков изображена сама вольница… Будто Душа России спустилась в этот холст и зажила в нем!…
О творчестве Игоря Тихонова, художника и графика, о его многообразных, но единых индивидуальностью творца произведениях можно повествовать долго, но нам видится, что тут основная черта – эпическое начало, его мы отмечаем во множестве глубоких, порой трагических, и всегда убедительно талантливых работ…
Станислав АЙДИНЯН,
заместитель председателя Творческого союза профессиональных художников, заместитель председателя Южнорусского союза писателей, член правления Международной Ассоциации содействия культуре, член Союза Российских писателей, член Конгресса литераторов Украины, искусствовед Федерации Акваживопись, член ученого совета Литературно-художественного музея М. и А. Цветаевых
