Георг Фитингоф фон Шель (18.12.1978 – 07.06.2004) – один из самых трагических поэтов современной Германии. Он вошел в литературу посмертно, когда в Берлине в 2007 г. вышла через два года после его смерти книга «Die Treppe, die in den Himmel führt», — по-русски «Лестница, в небо ведущая». Это глубоко современная, пронизанная автобиографическими мотивами, совершенно свободная по строфике, по стихотворным размерам, поэзия и фрагментарной прозы.
О стихах Георга можно сказать, что в них – трагические столкновение с миром, полным холодных величин и критериев, чуждых сердцу поэта, живущего всегда на «грани», готового оставить этот мир, в любой момент самовольно «перейти черту».
Поэт, происходящий из немецких баронов по линии отца, восходил к тем германцам, которые некогда переселились в Россию и служили под короной русской императрицы Екатерины II Великой. Прадед Георга — петербургский композитор Борис Александрович Фитингоф фон Шель. Однако Георг, его правнук, говорил по-русски с акцентом, свойственным старой эмиграции и писать предпочитал по-немецки.
У Георга нет разрыва между жизнью и его творчеством. Он пишет эмоционально раскаленным пером, откровенно рассказывая о боли, непонятости, каменном равнодушии окружающего его мира, об оттолкновении от чуждой ему реальности. Георгу не повезло, в его приезд в Россию он не встретил круг сердечных, интеллектуальных, милых людей, которые еще до сих пор встречаются в России. Его окружали, к несчастью, большей частью люди, равнодушные ко всему, кроме «золотого тельца», а его душа рвалась к мечте, к духовным обретениям, которые так и остались за горизонтом его короткой и трагической жизни… А он мечтал, так мечтал о них…
Георг по-своему воспринимал мир, по-своему писал о нем. Он пробовал себя на многих поприщах, — работал ди-джеем, работал с фотокамерой, занимался видеосъемками для телевидения. Он писал и грустил, грустил и писал… Он тяжело перенес разрыв родителей, их развод. Тяжело сходился со сверстниками в интернате, когда учился в ранней юности под Бонном. Он жил и мыслил, он стремился к творчеству и ушел из жизни в двадцать пять лет.
За день до своей гибели встретил товарища, которому сказал, что идет окончить счеты с жизнью, и тот, верно не всерьез приняв его слова, отговорил его и повел на вечеринку, на молодежное party, и Георг отсрочил свой замысел и самовольно покинул печальный берег своей жизни на следующий день. Будто сама Судьба говорила ему: — Не надо не, не делай этого, не уходи! Но тело его тяжелой гирей было привязано к депрессиям, следствием которых было употреблением им разных наркотиков. Он хотел и не умел в них забыться, обрести радостное забвение на земле. И вот он все таки совершил последний шаг, принесший столько горя его близким…
Остались его рукописи, остался след его мысли и жизни, воплощенный в страницы. Знакомиться с творчеством Георга очень полезно тем, кто хочет понять его поколение, еще не прозвучавшее в современной литературе во весь голос. Судьба же Георга фон Шеля завершена, но у него осталось на Земле и длится литературное будущее!..
На русском языке вышла книга Георга Фитингофа фон Шель «На линии флажков. Поэзия и проза». (2009). Издание осуществила мать поэта, Галина Николаевна Мерсон-Ланская, человек известный культурному слою как Европы, так и в России. Она – магистр философии, антрополог, талантливая специалистка в области эзотерики, психологии, теории и практики энергоинформатики, певица-исполнительница старинных русских романсов, автор книги увлекательных мемуаров. Именно она прививала Георгу русский язык и интерес к России.
Мы публикуем поэзию Георга фон Шеля именно по этому упомянутому изданию, в которое помещен перевод с немецкого текста, который творчески переложил известный переводчик Владимир Летучий, прославившийся своими переводами из поэзии, пожалуй, самого грандиозного поэта ХХ века, Райнера Марии Рильке.
Станислав Айдинян,
вице-президент по общественным связям Творческого союза профессиональных художников, член правления Международной ассоциации содействия культуре, член Союза Российских писателей, член Конгресса литераторов Украины
ПОПЫТКА БЕГСТВА
Сижу в жилище из стали и стекла
сижу увядший в тюремной камере своей
и чувствую как на меня накатывают волны
моря из одиночества и пустоты
И мысли разные уже идут на ум:
куда бежать, куда пуститься в бегственном спасеньи
дыбы в эмоциях не утонуть как в мыльной пене
Увы! не слишком много вариантов знаю я
не знаю даже где живут мои друзья
мне кажется, что вообще не существует их
их не было: всё пусто и пустынно как Сахара
Но все попытки убежать от темноты
от одиночества и от тяжёлой грусти тщетны
и вечером уже сижу с пивком и сигаретой
и проклинаю всё: уклад, любовь
и пошлость жизни этой
ЛЕД
Мыслями и поступками алчно
Я одаривал ее наперед
И не заметил даже
Как все крепче и крепче лед.
Вот я ползу – пусть видит ее око! –
Через страданья грязи к ней –
Я перед ней как на ладони: я
Однолюб нечастный и дуралей.
СОВСЕМ ВЕДЬ
Нужно ещё немного
чтобы преодолеть себя
и вспыхнув — с выстрелом — исчезнуть.
сегодня ожидание оправдалось
давно я не терпел таких насмешек как в этот день
за столь непродолжительное время
с чудесной женщиной вдвоём
среди скотов — как в собственном шкафу
они копались в моей душе.
ПЕЧАЛЬ
Случается: берёт печаль
когда ты осознаешь:
какой же всё-таки ты одинокий.
Так разрастается мой страх
я с радостью пришёл однажды в мир
и я не каюсь за этот вожделенный миг.
О! здесь утопия, здесь чудо и оплот, увы,
снаружи ад весь год
кто без надежды дышит средь людей
потерян он в холодном времени
из камня и забвения.
*
Кружусь я как собака за своим хвостом
ем с горя и сижу в обнимку с толстым животом
Но одно остаётся во мне: голоса
поют и зовут, останься-приди возвращайся домой
Не убежишь от компьютера, алкоголя,
работы, женщин и кокаина
авторучки (Fuller) или бумаги
от сегодня и здесь и от боли своей не спастись…
10.01.2004 г.
ЛЮБОВЬ
Не могу я купить
Не могу принудить
Не могу выклянчить
Не могу украсть
ГОРЯЧЕЧНЫЙ СОН
Всё что я хочу
как бы мне хотелось
перед масками не робеть
о сделанном не жалеть
Не надеясь на милость — брать из себя
грёзы лучшей хорошей яви
рай неисчерпаем
как влеченье к концу
Нежно-горькая доброта
в одиночество заперта
жизни жадная высота
совершенная красота…
ВОЛК
…Может ли получиться что-то иное из зверя,
если он ежедневно страдает,
если избиты в кровь и душа и тело —
из затравленного существа
с тёмными сверкающими глазами,
полными ненависти?
День за днём он живёт
с нетерпеливой надеждой конца
конца всех страданий своей одинокой жизни —
жизни слепленной из здешнего бытия.
Разум ты дал им, мой Бог, но что они делают с ним?
Они используют разум, чтобы стать зверее любого зверя.
Что, скажи пожалуйста, это?
Быть человеком?
Перевод с немецкого Владимира Летучего