Впервые его имя я услышал от Анастсии Ивановны Цветаевой, которая с ним встречалась в Москве, в один из его приездов из Одессы. Знаю, что они переписывались. Она признавала в нем поэта. Когда вспоминали в разговоре Одессу, говорила – Там живет поэт Рейдерман!.. Мне рассказывали, что Евг. Голубовский, узнав о таком мнении старейшей писательницы, поинтересовался поэзией Ильи Рейдермана, но не очаровался ею. Это не удивительно, Голубовский более ценитель авангардной линии в литература, а Рейдерман был традиционалист, поэт не классический, но классичный… Рейдерман – не всеобщий сочинитель, он скорее поэт для образованных людей, для интеллектуалов, любящих философскую волну в поэзии. Недаром так благожелательно «вознес» в рецензии на его последнюю книгу литературный критик А. П. Руднев. Думается, правильно сделал. Хотя это была слабая тень того Признания, которого поэт ждал всю жизнь…
Его псевдоним в советские годы для публикаций в периодике был — РУДИН, он имел в виду красноречие тургеневского героя. А не только чтобы затушевать «пятый пункт».
Я помню с каким молодым задором он читал в 1990-ые, начале 2000 гг.лекции по истории культуры и философии в подвальчике ОМК на Пушкинской. И после окончания каждой, купался в восторге юных слушательниц. Это чаще не были беседы, а вдохновенные монологи. И ответы на вопросы… Живое общение с молодежью… Думаю, они его помнят.
Илья был очень уютным человеком. Собеседник он был лукавый, искренний, находчивый, порой веселый и увлеченный. Очень любил классическую музыку, писал о ней как музыкальный критик. С благодарностью вспоминаю его рецензию на мой вышедший в Одессе поэтический сборник «Химерион» (2002), когда было «определенными кругами» принято решение на книгу откликов не давать. И все же он написал, и напечатал. И я был автором предисловия к одной из его ранних книг, точнее к книге «Бытие».
И хотя дни Ильи Рейдермана окончились в Иерусалиме, все же имя его, судьба и творчество остаются полноправным достоянием Истории одесской литературы.
Будем помнить!..
Станислав Айдинян