ВЕНЕЦИАНСКИЕ ГЛАЗА
СОН — ФАНТАЗИЯ о девочке по имени Аля-Ариадна
Рождения час. Поют колокола
Серебряно-гортанно, звонко.
И жизнь по нити повела
И светом от звезды легла
На лоб крутой ребенка.
Открылись в мир голубизной
Огромные два глаза,
В себя вобравшие земной
Весь мир. И – сразу!
Так глубоки и так чисты
Как божья милость,
Два глаза дивной красоты
Их видя, мнилось:
Что над Сицилией плывет
Невидимая миру сказка,
В них диво — девочка живет,
Вобрав Италии все краски.
В них, растворясь, душа плывет
Из мрака к свету –
Строкой Поэта.
И. К.
Это было очень давно , более ста лет тому назад. В небе – над морем розово вставала заря, светили утренние звезды. Они тихо угасали, посылая свои небесные приветы земле, морю, серебристым маслинам на морском берегу. Среди звезд выделялась одна – самая яркая, мерцающая голубым светом. Она осталась на небе, когда все другие – погасли….
На пустынном, усеянном галькой и разноцветными камешками берегу встретились двое – очень красивый юноша с огромными, в пол-лица глазами , семнадцатилетний юноша и золотоволосая , зеленоглазая восемнадцатилетняя девушка. Она собирала камешки, он стал помогать ей: Заглянув в его прекрасные глаза, девушка загадала: если он найдет и подарит ей сердолик, она выйдет за него замуж! Удивительно, но сердолик он сразу нашел, наощупь, ибо не отрывал своих голубых глаз от ее зеленых и вложил ей его в ладонь, — розовый, крупный камень, который она хранила потом всю жизнь….
А море шумело и пело свою вечную песнь жизни, о затерянных в морских глубинах кораблях и нежных русалках, вечную песнь любви. Имя девушки было морское – МАРИНА, имя юноши строгое и острое, как его узкое лицо, «подобное шпаге» — Сергей. Им было суждено соединить свои жизни и быть вместе до конца. Ни в сказке сказать, ни пером описать, какая трудная жизнь выпала на их долю… Но пока они молоды, счастливы. Вот они возвращаются с гор к морю. На море начинался шторм! Марина и Сергей взглянули на небо: только тьма, черное бездонное небо. Ветер усиливался, стало холодно. Волны вздымались к потемневшему небу, все звезды исчезли.
И вдруг среди туч показалась яркая, необычная – одна НЕОБЫЧНАЯ звезда!
«Сереженька , взгляните, — сказала Марина, — вы видите ее? Она смотрит на нас – это наша звезда!». И в этот момент небо осветилось, словно факелом, яркий свет от звезды по морской дорожке побежал к ним. Звезда словно увидела юношу и девушку, и, как магнит, притягивала их к себе. Она находилась прямо над ними, знала их и чувствовала – потому что должна была соединить их, чтобы родилась ЛЮБОВЬ!
И в этот миг произошло чудо: ее небесная душа соединилась с их душами! А по ночному небу мелькнула искра: это, как в сказке, ЯВИЛАСЬ звезда, имя которой на земле нарекли – Ариадна, что означает по-гречески «путеводная нить». Из колыбели человеческой культуры – великой Греции, потянется ниточка, превратившаяся в клубок …. реальности, далекой от «звездной» сказки на небе!
А море шумело и пело свою бесконечную песнь о жизни и смерти, вечную песнь любви…
***
Как чудно в Феодосии! Сколько солнца и зелени! Сколько
праздника! Осыпается золотой дождь акаций. Везде — на улицах и в
садах цветут белые. Запах Флер д * оранжа — запах Сицилии!.
Марина сразу увидела, что дочь унаследовала отцовские глаза: необычно большие, светло-голубые. «Венецианские глаза», по выражению Марины. – не глаза, а очи. Не в солнечной радостной ли Италии, куда Марина с Сергеем поехали в свадебное путешествие, она «наколдовала» дивные глаза дочери – потом ей во снах являлись голубые туманы Сицилии, солнце, зелень — праздничный солнечный час в Феодосии, куда они поедут с маленькой Алей – так ее будут называть все дома. И Феодосия будет напоминать им чудную Италию: все запахи и краски ее : «Над нами колдует Феодосия!»
А глазам ребенка будут все просто удивляться: сначала видишь только глаза – два кусочка (огромных!) сияющей синевы, точно два провала в небесную пустоту:
Породила доченьку –
Синие оченьки,
Горлинку голосом,
Солнышко волосом , —
писала Марина в своих стихах крошке-дочери. Первые стихи она напишет, когда Але будет год с небольшим. Аля с самого младенчества была необыкновенной девочкой, словно волшебным зеркальцем, собирающим все солнечные и лунные лучики волшебства поэзии. Мама Али, конечно, ( вы уже догадались, о ком идет речь!) была настоящим поэтом – феей, волшебницей. Не случайно так назовет свое повествование о Марине( «Волшебница») верный ее паж, друг, муж – Сергей:
Ангел, ничего – все! – знающий,
Плоть, былинкою довольная,
Ты отца напоминаешь мне –
Тоже ангела и воина.
А к четырем годам девочка уже будет знать очень много: читать, писать, даже вести дневник, и уже сама начнет слагать удивительные, порой просто гениальные стихи!
Не стыдись, страна Россия! Ангелы всегда босые…
Сапоги сам черт унес – нынче страшен, кто не бос…
Но это будет немного позже, когда семья уедет из благословенной Феодосии младенческих лет Али, и начнется – совсем не сказка, внутри которой семья жила у Черного моря, а черные времена страшных лет России – революций, войн, голода, нищеты, разрухи. Но и тогда истинным оберегом будет для шестилетней -семилетней Али материнская любовь. Аля стала настоящим другом своей матери-поэту. Она записывала ее удивительные высказывания, молитвы за всю воюющую землю. Вот всего три фразы из дневника, но они все скажут :
— Аля, как ты себя чувствуешь?
— Я чувствую себя так, точно у вас жар…..
-Марина! Я за вас отдам душу с телом и даже мои голубые глаза.
Удивительно восприимчивой девочке снились удивительные сны – в противовес страшной реальности. Сны перекликались с материнскими, и в центре их была только она, ее Марина:
-Марина! Я видела сон, весь из линеек и славянских букв – целая наша кухня –огромные листы. Но нигде не было написано: Марина, мама, а везде: Женщина, Женщина. Вы – сон, который снится всем.
Голос был горячий и глубокий…
Говорят, что тот, голубоокий
Горностаевый ребенок – мой.
И никто не видит по дороге,
Что давным–давно уж я во гробе
Досмотрела свой огромный сон….
Але же снились сны об ангелах, о поэте Блоке о белом всаднике – ее далеком отце, которого любила безмерно, к ней приходил в снах Христос – Спаситель в белых одеждах, опускающий ей руку на голову. Нерасторжима была тогда, особенно в те годы, связь Матери и дочери:
Матерь Божия! Сохрани
Дочку голубоглазую!
В светлой мудрости просвети, направь
По утерянному пути.
К изголовью ей отлетевшего от меня
Приставь ангела…
***
Впереди будет долгожданная встреча с отлетевшим ангелом-хранителем – отцом Али, о котором она несколько лет ничего не знала, — будут долгие годы эмиграции, и…. возвращение на неласковую Родину. Сложный путь – по нити – клубку Ариадны – домой, где вся семья окажется в гибельной ситуации. И оставшейся в совершенном одиночестве Але-Ариадне придется сказать жестокие слова : «Все мои родные взяты … на небо!» Ни одной могилы, по сути на земле не останется.
Тюрьма, сталинские лагеря, вечное поселение на Севере, в ледяном Туруханске – все это предстоит пережить « серебряному», « горностаевому» ребенку, « страшному первенцу».
А мать – поэт будет сниться мученице –дочери всю жизнь. Перед вторым( последним) арестом ей приснятся слова матери, что ждет ее дорога, «сначала грязь, распутица, потом – легче».
«В глубокой свободе» — совсем одна, окажется «старая дочь бессмертной матери», останутся лишь воспоминания. – все ярче и ярче и сны, сны — фантазии…
В одну из холодных северных ночей, вглядываясь в прошлое. Аля скорее почувствует сердцем, а, может быть, увидит солнечный час на берегу моря в Феодосии, золотые пряди «милой мамы», наклон ее кудрявой головы к ней, маленькой.
Она вспомнит : ласковое море, ее окунают в теплую волну, ей страшно, хотя ее держат нежные, надежные руки. Шум соленого ветра. Разноцветные камешки на берегу.
Мелькают в ее памяти силуэты генуэзских башен, преследует запах полыни и чабреца. Она слышит звон овечьих колокольчиков: раньше стада паслись по холмам, и этот звук остался в ее памяти.
Но особенно часто вспоминались ей вечерние часы в их маленьком белом домике у моря в Феодосии, когда Марина усаживала ее в подушки и читала, читала ей книжки с яркими рисунками. А она следила за движением материнской руки в серебряном браслете, листающей странички сверху вниз, с уголка. Слушала нежный, глубокий голос. Ее огромные, «венецианские глаза» впитывали все видимое: волшебный мир, который дарила ей Марина; он плескался в глубине радужных зрачков, опускался в глубины младенческой памяти, чтобы не исчезнуть никогда. Этот мир спасал ее в ледяном Туруханске, когда ее выцветшие от бесконечного всматривания в белое безмолвие глаза потускнели. Казалось, выплакав все слезы…
Аля любила прийти на берег Енисея и долго сидеть, даже порой всю ночь, глядя на воду… Она любила эту северную природу, эту могучую реку, эту стихию —ледоход на Енисее. Вот и в этот раз – уже долго она сидела и смотрела на вдаль уплывающие льдины. Казалось, весна рождает реку, и она приветствует весну – не «певунью, не красавицу, по-медвежьи трудится, старается, напрягается тучами, кручами, всеми реками сонно-могучими».
А ночью Аля выходит на улицу, где под северными яркими звездами рождаются стихи – вызов Богу?!
В глиняный лоб мне вставь золотые глаза,
Чуткие уши из розовых раковин сделай,
Только души мне не надо. Возьми мою душу себе.
Будет твоя. Сам поживи с ней, попробуй!
Сильно, вполне достойно дочери большого поэта. А вот и разговор со своей подругой –звездой. А , может быть, и с самой собой:
Ночь, а звезды – рукой подать!
Схватить, удержать в руке,
Ту, самую яркую, крепко сжать.
***
Это было давно, более сто лет тому назад. В предрассветном небе – над морем холодно и розово вставала заря – светили утренние звезды. Они тихо угасали, посылая свои небесные приветы земле, морю, серебристым маслинам на берегу. Среди звезд выделялась одна – самая яркая, мерцающая голубым светом. Она оставалась на небе, когда все другие – погасли.
А море шумело и пело свою бесконечную песнь о жизни и смерти, вечную песнь любви… а по пустынному, усеянному мелкой галькой морском берегу шли двое: семнадцатилетняя зеленоглазая девушка с золотистыми волосами и красивый кроткой и грустной красотой восемнадцатилетний юноша с огромными , в пол-лица светло –голубыми глазами, которые унаследует их дочь – девочка с «венецианскими глазами».
Свет глаз огромных светло-синих,
Обворожительна улыбка
Фигура греческой Богини —
Все хрупко, молодо и зыбко.
Рисунок из нежнейших линий,
Летящий, как комета, вдаль, —
Все это отгорит и минет.
Безумно жаль!
И. К.
—
P.S. Романтическое повествование ( сказкой назвать трудно) основано на совершенно реальных фактах, говорит о реальных личностях: великой русской поэтессе Марине Цветаевой, ее муже — Сергее Эфроне и их дочери – Але-Ариадне. В тексте использованы Записные книжки, стихи М. Цветаевой и детские стихи А. Эфрон. Повествование основано на художественно-документальной повести автора «Земное странствие звезды Ариадны» (Томск, 2015).