«Завороженный, невозвратный наш дом…»
Известная московская художница Аида Лисенкова-Ханемайер создала уникальную графическую коллекцию, с которой познакомил посетителей Музей Серебряного века, находящийся на Проспекте Мира д. 30 в доме В.Я. Брюсова. Выставка названа строкой Марины Цветаевой «Завороженный, невозвратный наш дом…», с подзаголовком «Места, где бывали Марина и Анастасия Цветаевы».
Основное тематическое ядро экспозиции — цветаевское. В графических листах Аида ведет зрителя к корневым истокам знаменитой семьи. Она своеобразно и талантливо восстановила пером по сохранившимся фотосвидетельствам, вид дома деда Марины Цветаевой, протоиерея Владимира Васильевича Цветаева, пастыря нравственно сильного и патриархально-задушевного, оставившего по себе самую добрую память у прихожан. Кроме дома в селе Дроздово, Аида нарисовала еще и дроздовскую церковь Вознесения Христова, где служил Владимир Васильевич. С натуры, побывав в Талицах под Иваново, художница нарисовала дом, куда в свое время был переведен Владимир Васильевич и где закончил свой пастырский путь.
Сын его Иван Владимирович Цветаев, профессор классической филологии, искусствознания основал и подарил России грандиозный Музей изящных искусств на Волхонке в Москве. Он родной отец Марины Цветаевой, классика русской поэзии Серебряного века, и Анастасии Цветаевой, классика русской мемуарной прозы.
Дома отмечают собою путь семьи и самих сестер Цветаевых. Вот их детство — дача Песочное, была она в двух верстах от Тарусы, городка на берегу Оки. С этих ступенек сбегали к реке, на этой террасе играли. И еще Таруса — высоко на улице над центральной площадью дом доктора И.З. Добротворского, мужа двоюродной сестры И.В.Цветаева, у нее в доме останавливались, гостили подолгу. А вот основное жилище в Москве — дом в переулке, в котором прошли самые ранние годы, о котором написано Мариной Ивановной: «В переулок приди Трехпрудный, Эту душу моей души». Официальный адрес того дома был записан рукой Ивана Владимировича на Отчете по опекунству над малолетними Мариной Ивановной и Анастасией Ивановной Цветаевыми за 1909 год. «Москва Трехпрудный переулок Арбатской части 2 участка дом наследников профессора Цветаева». Быт и бытие этого дома импрессионистически тонко отразились в мемуарных произведениях сестер. Они писали и о матери Марии Александровне, и о старших брате и сестре от первого брака отца, об Андрее и Валерии.
Из Трехпрудного юные девушки-сестры ездили в гостиницу «Дон», что находилась у Смоленского рынка. На Арбате, в номерах жил близкий их друг, поэт и сказочник, импровизатор Эллис, там же человек, в которого обе были влюблены, переводчик Гераклита, бывший моряк В.О. Нилендер. Здесь же квартировал и Андрей белый, при имени которого замирали тогда сестры, и о ком у М. Цветаевой ярчайший в ее наследии очерк «Пленный дух». Изображение этого арбатского заповедного места, где теперь Музей-квартира А. Белого, тоже находим в коллекции.
А вот другая, еще более оригинальная работа Аиды. На рисунке вид со двора на дом М.И.Цветаевой в Борисоглебском переулке д.6, в котором она жила с дочерьми Ариадной и Ириной в тяжелые революционные годы, во время военного коммунизма. Отсюда ходила на свои советские службы. Сюда к ней приходили — князь Волконский, Бердяев, Бальмонт, Завадский, Антокольский. Аида показала Дом с той стороны, куда выходило небольшой окно комнаты поэта, в которой стоял воспетый в ее стихах письменный стол. Интересно, что взгляд идет будто с той стороны двора, в которой некогда стоял сгоревший флигель, где еще раньше снимала квартиру А.И. Цветаева. Но еще удивительней, что дом задолго до того, в девятнадцатом веке, принадлежал некой коллежской ассесорше Цветаевой, то ли дальней родственнице но, скорее всего, однофамилице. Это одно из самых лучших, выразительных произведений Аиды цветаевского цикла. Теперь в этом доме Дом-музей М.И. Цветаевой. В доме в Талицах — Музей семьи Цветаевых, самый богатый по экспонатам, вещам и книгам, оставшимся от старшего поколения. Литературно-художественному музею Марины и Анастасии Цветаевых принадлежит написанный опять-таки с натуры дом, где прошло «александровское лето» Марины Цветаевой. Стоит он и сегодня в городе Александрове Владимирской губернии на бывшей Миллионной улице, где были дома купцов и учителей. Анастасия Цветаева в нем жила с гражданским мужем М.А. Минцем в 1915 — 1917 годах. Сюда часто из Москвы к ней на поезде приезжала Марина, а уж к ней — поэт О.Э. Мандельштам; его приезд она описала в очерке «История одного посвящения». Не забыла Аида, для полноты отражения александровского периода зарисовать и дом трактирщика Иванова, где Анастасия Ивановна сняла квартиру, когда только приехала в Александров. От того дома были видны монастырские стены Александровской слободы, в которой Иван Грозный убил своего сына. Потом она переехала на Миллионную.
А вот — совсем иной поворот времени и места. Перед нами две разные успешные попытки отражения дома друга сестер Цветаевых, М.А. Волошина. О нем проза Марины Ивановны «Живое о живом». Здесь шли очень счастливые ее дни, когда она познакомилась в 1911 году на берегу моря с будущим мужем, Сергеем Эфроном. Один раз дом нарисован стройным, ясным, каким он был до революции, когда в нем творил его хозяин, поэт и художник, к которому приезжали представители тонкой богемы. Второй рисунок — современный взгляд на Дом-музей поэта, сделанный автором с натуры, в современном Коктебеле близ Феодосии в Крыму. Оба рисунка очень теплые и очень разные по тональности.
А вот, следующей ступенью, следующей зарисовкой, дача в поселке «Новый быт» в Болшево, где М.И. Цветаева с мужем Сергеем Яковлевичем, дочерью Ариадной, сыном Георгием оказалась уже после возвращения в СССР из эмиграции. Она давно уже чувствовала свою обреченность, еще уезжая из Франции. Здесь семья воссоединилась последний раз. Отсюда же люди в форме НКВД увезли сначала дочь Ариадну, потом ее отца, выбив из дочери на него показания — будто он французский шпион. Отсюда Марина Ивановна отправилась в круг своих последних скитаний, которые окончились в Татарии, в Елабуге, в доме на улице Жданова д.10, где она 31 августа 1941 года покончила с собой. Этот дом теперь — часть мемориального комплекса, посвященного памяти М. Цветаевой, стал музеем, как и дом в Болшево, где ныне Мемориальный музей-квартира М. Цветаевой. Есть и две работы, посвященные исключительно жизни и судьбе ее младшей сестры, А.И. Цветаевой. К тому времени как М. Цветаева вернулась в Россию, А.И. Цветаева уже отбывала срок заключения по обвинению в контрреволюции. Ее арестовали по делу московских розенкрейцеров, главой которых был многолетний друг Анастасии Ивановны, поэт, художник, скульптор Б. Зубакин. Аида изобразила дом в Мерзляковском переулке в Москве, где А.И. Цветаева жила до своего ареста в 1937 году. Аида скромно и четко нарисовала по фотографии, сделанной самой Анастасией Ивановной, избушку в селе Пихтовка в Сибири, где после срока в сталинском лагере та отбывала ссылку с приговором «навечно».
К вернисажу домов-пристанищ представителей семьи Цветаевых разных поколений примыкает серия лиц, графических портретов, среди которых исключительно удачным нам видится образ молодой Марины Цветаевой. Искренне прост и исключительно выразителен портрет старшей дочери ее, Ариадны, ставшей известной впоследствии своими воспоминаниями о матери. Творчески тесно связаны судьбы М. Цветаевой и ее друга по переписке Б. Пастернака. Они пережили бурный эпистолярный роман, в жизни же настоящей встречи высокого накала не случилось. Без таких столпов как поэты Вячеслав Иванов и Андрей Белый серебряный век вообще трудно представим, как и без М. Волошина, чей портрет также исполнен удачно графически. То же можно было бы сказать и о Д.С. Мережковском, который был знаком с Мариной Ивановной, но, как и его супруга, Зинаида Гиппиус, он был далек от Цветаевой. И все же, когда Марина Ивановна вынужденно покидала в 1939 году Париж, после разоблачения ее мужа как советского агента (он бежал в СССР), Гиппиус, гордая петербургская мэтресса литературы, как говорит легенда, послала ей вслед телеграмму: «Ненавижу, люблю, вернитесь».
Поэт Николай Гумилев, чей портрет также совершенно закономерен на выставке, откликался на ранние стихотворные сборники М.Цветаевой, на первый хорошо, на второй — хуже. Эти отзывы были важны для начинающего поэта, как и отзыв на первую ее книгу М.А. Волошина, тогда также известного литературного критика. Нина Берберова писала о М. Цветаевой в своих достаточно жестких ко многим воспоминаниях. И далее всего от Цветаевых отстоит петербургский поэт Георгий Иванов, чья супруга, поэтесса Ирина Одоевцева посвятила Марине Ивановне страницы книги «На берегах Сены».
Черубина де Габриак — живая легенда Серебряного века, призрак, личина, под которой скрывалась подруга Волошина, учительница гимназии, Е.И. Дмитриева. Она, конечно, была известна цветаевскому серебряному кругу, о ней говорили, ее историю в своих «Воспоминаниях» излагает и Анастасия Ивановна, но она не была непосредственной свидетельницей дуэли М. Волошина и Н. Гумилева, стрелявшихся из-за Дмитриевой на Черной Речке, там же, где Пушкин с Дантесом, только на сей раз оба остались живы.
Лики и облики Серебряного века, талантливо запечатленные Аидой Лисенковой-Ханемайер, нужны для тех, кому дорога память о том ярком времени, в которое, как в старинную раму, вставлены стихи и проза талантливых людей, чьи имена сегодня уже принадлежат Бессмертию.
Станислав АЙДИНЯН
искусствовед Федерации Акваживописи,
член общественного совета государственной галереи «Творчество»,
почетный член ученого совета Ассоциации художников-портретистов,
член Союза Российских писателей,
литературный секретарь и редактор А.И. Цветаевой (1984 — 1993)